Пригласи меня войти  - Дженнифер МакМахон

– Но я думал… – растерянно начал отец и разочарованно умолк.

– Я правда считаю, что мы должны сосредоточиться на завершении уже начатых проектов, – сказала она, вполне понимая, как странно это выглядит со стороны: она говорит как взрослый человек, а он изображает из себя маленького ребенка с сумасбродными и непрактичными идеями. – Давай сегодня после уроков вместе поработаем в гостиной, ладно? Это будет первая комната, которую увидит мама, когда войдет в дом. Разве не стоит довести ее до совершенства?

Отец выглядел скорее усталым и постаревшим, чем расстроенным. Он сильно похудел после ухода мамы. Его кожа отливала нездоровой желтизной, под глазами обозначились темные круги. Соломенные волосы слишком отросли и нуждались в стрижке. Олив нужно больше заботиться о нем, следить за тем, чтобы он лучше питался и пораньше ложился в постель, а не засыпал на старом скрипучем диване перед телевизором в гостиной.

На короткий момент она задумалась, не стоит ли уступить его желанию и сказать, что они могут начать ремонт в ее комнате, – просто для того, чтобы он обрадовался и улыбнулся.

Она закусила губу в ожидании ответа.

– Хорошо, – наконец сказал отец. – Давай сначала закончим гостиную. Как думаешь, в какой цвет ее можно выкрасить?

Олив улыбнулась и тихо вздохнула. Она все обдумала, пока глазировала булочки с корицей.

– В голубой, – ответила она. – Это цвет неба и маминого любимого платья. Ты же знаешь, что я имею в виду?

Отец сосредоточенно нахмурился, по-стариковски наморщив лоб, как будто память о матери в этом платье была слишком тягостной для него. Он как будто съеживался на глазах.

– Да, я знаю это платье, – тихо и хрипло сказал отец. Он посмотрел на кофейную чашку и отхлебнул, хотя кофе был еще очень горячим. – По пути домой я возьму образцы краски, и мы решим, какой лучше подходит.

– Вот и хорошо, – сказала Олив. Она положила булочку с корицей на тарелку и подала отцу.

– Спасибо. – Он откусил большой кусок и направился из кухни, чтобы собраться на работу. – М-мм! Ты становишься отличной поварихой.

Олив захотелось сказать: «Это полуфабрикаты, папа. Ученая обезьяна тоже могла приготовить их». Вместо этого она сказала: «Отлично, буду стараться» – и глотнула кофе из своей огромной кружки.

* * *

Она услышала работающий душ и тревожный бухающий звук в водопроводных трубах. Олив была уверена, что они неправильно смонтировали часть водопроводной системы, когда устроили ремонт в ванной. Иногда буханье в трубах сменялось низким гудением, как будто в стене завывал какой-то монстр, пытавшийся выбраться наружу. Олив не сомневалась, что им придется снова разобрать стену и заменить трубы. Тогда, наверное, отец решит передвинуть душ к другой стене, и все начнется по новой.

Через двадцать минут, когда она заворачивала остатки булочек, отец спустился из ванной, благоухая ментоловым кремом после бритья и мылом «Ирландская весна». Он наполнил свой дорожный термос, а Олив вручила ему пакет для ланча, куда положила бутерброд с ветчиной, яблоко и две булочки с корицей.

– Я пошел, – сказал отец и взял ключи от автомобиля. – Тебя подбросить? Сегодня утром я собираюсь на Каунти-роуд – там перекладывают дренажную трубу, – но могу высадить тебя по пути.

Каунти-роуд находилась на другой стороне городка, противоположной от школы. Олив улыбнулась такому любезному предложению.

– Спасибо, я сяду на автобус.

– Лучше поспеши, если не хочешь пропустить его, – предупредил отец.

– Я выхожу через пять минут, – сказала она.

– Вот и молодец. – Отец, не оглядываясь, направился к входной двери. Олив услышала, как завелся его старенький «шевроле» – сначала неуверенно, на холостых оборотах, а потом с бодрым рычанием.

Олив села за стол и взяла еще одну булочку с корицей. Она не собиралась ловить автобус. «Странный Оливер» сегодня вообще не собирался в школу.

У нее были другие планы.

19 мая 2015 года

Нат сидел с раскрытым ноутбуком, снова и снова воспроизводя ужасные звуки. Крики рыжей лисы. Крики пекана-рыболова. Оба звучали жестоко и мучительно, даже чудовищно. Элен вздрагивала каждый раз, когда он нажимал кнопку проигрывателя. Нат наклонил голову, внимательно вслушиваясь, словно пытался выучить чужой язык.

– Ты слышала один из этих звуков?

– Я не знаю. Не знаю, что я слышала, – сказала Элен и отпила большой глоток вина. – Пожалуйста, ты не мог бы прекратить это?

Она устала и хотела принять горячую ванну. Но у них был только крошечный душ, где едва можно было развернуться. Давление воды было таким низким, что головка душевого шланга плевалась водой, а не равномерно выливала ее наружу.

– Люди называют их кошками-рыболовами, но это вовсе не кошки, – объяснил Нат. – В сущности, они принадлежат к семейству куньих.

Он снова включил запись, и кухня наполнилась жуткими воплями.

– Пожалуйста, Нат, – взмолилась Элен. – Выключи эту дрянь!

Утром они сложили брусья и доски под нейлоновым навесом, установили второй навес для работы и обустроили место для хранения инструментов. Мужчина, который привез древесину, рассказал им о страшном инциденте, случившемся прошлой ночью в окрестностях городка: школьный автобус со старшеклассниками съехал с дороги и перевернулся. Трое погибших и двадцать раненых. Движение в одну сторону было перекрыто.

– Моя кузина ехала в этом автобусе, – сообщил мужчина с лесопилки. – С ней все в порядке, но она и другие говорят, что водитель резко свернул, чтобы не наехать на женщину посреди дороги.

– Бог ты мой, – сказал Нат. – Она попала под автобус?

– Когда приехали пожарные, они не нашли никакой женщины. Только помятый автобус и группу истеричных раненых детей. – Мужчина посмотрел на деревья, потом – на тропу, ведущую к болоту.

– Ужасно, – сказала Элен.

– Может быть, это ты и слышала вчера ночью? – предположил Нат. – Визг покрышек и автомобильные сирены?

Элен покачала головой. Эти звуки были ей хорошо знакомы; поскольку квартира находилась недалеко от автострады, она часто слышала их в Коннектикуте.

– Сомневаюсь, что здесь можно было что-то услышать, – сказал мужчина с лесопилки.

– Звук иногда распространяется странным образом, – сказал Нат, обращаясь больше к себе, нежели к собеседнику, словно пытался убедить себя в чем-то.

После складирования пиломатериалов они с Натом начали возводить каркас одной из стен.

Сначала работа шла хорошо. Они достали блестящие новенькие инструменты и поочередно занимались замерами и обрезкой. Они быстро приладились друг к другу и сделали большой шаг вперед. Было приятно снова вернуться к плотницкой работе; это наводило на мысли о работе с отцом и о том, какой довольной она себя чувствовала в конце рабочего дня. В работе с инструментами было нечто медитативное: нужно было очистить разум от всего остального и сосредоточиться на том, что делаешь в данный момент. Элен ощущала необычное спокойствие.